Заметки ротана Мардария о состоянии нравов

Штирлиц склонился над картой СССР. Его неудержимо рвало на Родину.

Анекдот боянист, но, хе-хе, не перечесть сколько раз мои обучаемые переводили homesick как "тот, кого тошнит от Родины".

Меня вовсе от неё не тошнит. Напротив, я её люблю, Родину. Но. Возвращаясь из других мест, я всегда жалею, что приходится возвращаться. Хочется остаться и пожить немного в других местах. Среди других людей, в совсем другой жизни. Вжиться в неё, привыкнуть, как привыкаешь к новой одежде.

Пожить лет несколько, поработать, потом вернуться, пожить здесь, потом ещё уехать, уже в другое место, пожить там, потом вернуться, потом уехать снова, и так и жить - узнавая новое и возвращаясь. И работать вовсе не непременно по специальности (да и не нужна никому за границами моя специальность). Лишь бы хватало на жильё и жизнь.

Не получится.
Очень жаль.

Наполняла я тут давеча в гипермаркете свою потребительскую корзину товарами первой и второй необходимости - шампунь-сыр-огурчики маринованные-лампочки-масло сливочное-масло подсолнечное-картошка-огурцы-лук-пицца-сосиски-пельмени-мясо-бумага туалетная-сахар-шоколадки-крекер-мандарины-ещё много всяко-разного, еле дотащили - и в книжный отдел зашла тоже, потому что книги есть товар первой необходимости, и узрила там чтиво лёгкое, необременяющее, детективно-женское, в мягком переплёте, и купила, и радовалась, что приду домой и стану обнуляться, книжку читать, бездуховную и уютную, на диване мягком, в тёплом свете свежевкрученной лампочки, и буду урчать от отдохновенного удовольствия.

Ага-ага, как же.

Вся детективно-любовная интрига, все героевы и героинины тернистые подвиги и нравственные мучения, перестрелки с Плохими Парнями и спасение от них, негодяев, Парней и Девушек хороших, и прочее, прочее, прочее - всё это было ради сцены в финале:

( Collapse )

Вот он каков был, Дальний Умысел писательский, каковой, в соответствии с бессмертным романом Тома Шарпа, обязан держать в уме каждый пищущий беллетристику...