До начала шестидесятых годов семья моей мамы жила в старом доме на Гоголевском бульваре. Система там была коммунально-коридорная, причём в соответствующей песне Высоцкого "на 38 комнаток всего одна уборная", но была-таки, хоть и одна. В той коммуналке данное "место общественного пользования" отсутствовало. Как факт. Потому что помещение под уборную было большое, и его переделали в жилую комнату, решив, что людям жить негде, а по нужде можно и на улицу в "скворечник", не баре.

И приключилась однажды такая история. Купила моя прабабушка селёдку. Стали эту селёдку разделывать, а у неё из брюха потекла мерзкая ржавого цвета и соответствующего запаха жижа. И моя мама, которой тогда было от роду одиннадцать лет - а год был 1951-й - под селёдку быстренько подсунула газету, чтоб жижа впиталась и не запачкала пол. А на газету не посмотрела.

А на газете - "Правда" это была, её обязательно выписывать нужно было - случился крупный портрет лидера болгарских коммунистов Георгия Димитрова. То ли он с визитом приезжал, то ли юбилей какой был.

А времена стояли вовсе не вегетарианские. Тем более, кое-кто из нашей родни сидел в лагерях, а кое-кто уже и освободился в связи с переходом в лучший мир. Семья помнила и обыски, и как бабушкиного брата приходили ночью арестовывать, а бабку в НКВД регулярно вызывали... Так что испачканную в селёдке морду болгарского главкоммуниста надо было скрыть и хорошо замести следы.

Стали они решать, что делать. Сжечь в плите нельзя - газета пропиталась рассолом от селёдки, гореть будет плохо, а плита на коммунальной кухне, соседи проявят естественный интерес - чего жжёте да почему, стукнут: такие-то газету в печке жгли, неблагонадёжны. Порвать на мелкие клочки и выкинуть в отхожее место нельзя - видно будет, что мелкие кусочки плавают, придёт бдительный сосед по своей нужде, заинтересуется, стукнет: а такие-то зачем-то газету на клочки порвали и в уборной утопили, неблагонадёжны. В урну на улице отнести-бросить - а вдруг кто заметит, как обошлись с газетой "Правда", может стукнуть.

Решили завернуть в газету кусок угля (им топили) и бросить-таки в отхожее место. С грузом сразу утонет, и следов никаких.

Так и сделали. Послали маму на это задание. А она не справилась. Уголь возьми и выпади. Газетный комок не утонул - плавает, и как раз портретом кверху. Картина полностью антисоветская. Что делать? Ждать, пока размокнет и сама потонет, долго. В любой момент кто-то может пойти по своей надобности и увидеть похабное надругательство над лидером болгарских коммунистов. Опять же внимание привлекать нельзя.

Мама вышла, набрала кусков угольного шлака и стала их кидать в гаезту, чтоб та утонула. И никак. Плавает и плавает.

Мама рассказывала: "Я уж реву около этой уборной, не знаю, что делать, отойти боюсь, вдруг кто придёт и увидит, обратно идти боюсь, звать никого нельзя, боюсь..."

Мимо шёл дворник. Он заметил, что девочка плачет, и спросил, в чём дело. Мама сначала говорить отказывалась, потом всё-таки сказала. Дворник со словами "Ща мы его утопим!" набрал на лопату угольного шлака из кучи и швырнул в яму. Газета потонула. Хэппи-энд.

Это мы вчера в гостях о вечном и бесполезном трепались сначала под коктейль из вермута с коньяком, а потом под японское сливовое винцо, и вспомнилось. ;-)